17.
О воспроизводстве
За  последние  сто лет вера человека в себя возросла непомерно, это  заметно в любой  области  бытия, начиная от  форм государственного  устройства, и заканчивая оборотом наличных денежных средств, развитием в  связи с этим правовых норм и институтов  социального  развития.

16.
Об интуиции.
Интуиция может быть определена как чувственное предвидение. Иными словами, при ситуации, когда рациональное начало безмолвствует  чувственно- неистолковываемое в человеке требует своей интерпретации. Существует 2 формы восприятия интуиции. Первое непосредственно  вызвано  выбором одного варианта из множества. При этом необходимым условием является равенство вариантов- ни один из них не более предпочтительнее другого. Иначе выбор обуславливается не чувственным, а рациональным.

15.
О необходимости.
Вопрос честности  непосредственно касается вопроса необходимости как взаимодействия,  при котором  бытие  того или иного явления воспринимается  как условие бытия,  производного от  явления.
Необходимость  честности обусловлена  стабильностью  игр,  стабильностью  перехода БВВ в БВД. Нравственно  отчаянный момент здесь в большей степени надуман. Действительно,  рассматривая самодостаточность  морали  и нравственности, мы  теряем  возможность  практического изучения той или иной формы бытия духа. Так же ошибочно  определять  честность  как качество,  или как  качественную характеристику; это означает  ставить  честность  в зависимость  от общественной  оценки — более того,  приписывать атрибутивный характер  надлежащего перехода.

14.
О природе честности.
Принцип и сущность  честности  как качества  любого действия, включая  мыслительный  процесс, достаточно  просты, чтобы их  можно было  так  долго  не замечать. «Честность» как атрибут  действия  возникает  только там, где БВВ, реализуемое  в действительность, воспринимается  как сугубо  личное, принадлежащее  (находящееся, закрепленное)  только  за субъектом  реализации.

4. Экзистенциально  вопросы смерти всегда  решаются с точки  зрения подобного в  степени  отношения к самое себя. Так,  нас не волнует смерть других людей так, как  смерть наших близких. Это  подобие,  которое характеризуется, как  общность  по целевой причине,  а так же  по целостной парадигме реализации. В природе человека — все прощать своим близким (приближенным). Подобие  в отношениях с не — родственным  так же  может быть продиктовано сферой  движущих причин (единый статус) в той или иной парадигме бытия. Единая сфера реализации и прочее. Все это в той или иной  степени обеспечивает подобность организации перехода, а, следовательно, и  восприятия людей. 

3. Вообще  же сегодня в мире  равенства и  силы мысли общества, следует  проводить  различия  между  людьми не основе  внешнего  сравнения, функционального,  тяготеющего к структурализму, а на  основе того, как  человек, как  система самоорганизуется в  отношении того, что  он есть  перед неизбежностью реализации  тех или  иных форм общественного  бытия в  возможности. Как  мы уже говорили, смерть  хотя и является завуалированной формой такого ОБВВ, но в то же  время это наиболее эффективный, а главное первичный  показатель и основа формообразования человеческого.  Если и определять  условия генезиса человека  их  можно  определить так:  смерть от всего, мысль, защита, желание безопасности.

Но  есть исключения. Бывает  только  один род людей, которые знают все  так, как  они должны это знать – дети. И если  ребенок  сталкивается  с тем, что он смертен, сталкивается с данной мыслью лицом к лицу, в одиночестве  познания  своего мира,  преодолевает страх и переворачивает в своей душе историю человеческого заново, нанося на  нее новые вехи, рождается  то, что  потом в одном шансе из миллиона  назовут  гениальностью. Творческое  возникает  под  копирку генезиса  всего мира, все то, что создало человечество, чтобы уберечь  человека  от  сознания  своей конечности, остается по  ту сторону для нашего ребенка, он понимает фальшь убеждения, что существует жизнь.

5.
Теоретики  от чистого сердца  достаточно  часто ставят вопрос о выборе  как  о форме  определения судьбы человека, всем известна старая академическая установка – «один украдет  потому  что умирает с голоду, другой  умрет с голоду  но не украдет».  При этом предполагается, что сам по себе  выбор есть форма  доведения  до предела  противоречий именно по бытию в  возможности, когда  уже единожды апробированные  формы реализации того  или иного бытия  в возможности, до, собственно, реализации в действиях конкретного человека  предстают как  некоторое неразрешимое противоречие.