Судьба: «…Здравствуйте! А какой у вас хвост?”
Человек: “Простите, не понял вас …какой хвост?!
 Судьба: «Вот именно какой? Я думаю, что ваш хвост не будет трофеем Истории
…Вы не знали, что история охотник? Да, да, она большая шутница, но она еще и охотник … Изумительно, вы так удивлены, да вы, наверное, опять не узнали меня! Как странно, Вы никогда не узнаете меня, а ведь я захожу почти к каждому из … тихо! тихо! тихо! …Вот чудак, уже машет кулаками!?
…Ушел … Все же это интересно,- они ругают  меня одинаково как до, так и после…
О! Кажется вот еще один “ узник незнания” … Здравствуйте! А какой у вас хвост?.. Ах, как жаль, это Осел! Ну ладно, за отсутствием Человека

-(торжественно) Веришь ли в Бога, сын мой,  чтишь ли, следуешь ли  заповедям?
-Хм… Нет.
-!?…(шепотом, оглядываясь) А! Понимаю… но какое учение  Ты исповедуешь, тогда? Куда направляешь Разум?...
1. ( в сторону, презрительно) Ага! Он думает, что знает, что такое  разум! Ну  хорошо проверим (?!). ( громко, отвечая) Во что «верю»? Хм…
В то, что если раздеть мужчину и женщину до нога… запереть  их в отдельной комнате… (улыбается ужасу священника), то они будут заниматься любовью в любом случае. Э! Я же сказал: мужчину и женщину  (опять улыбается).

Она ворвалась оглушительной пустотой и спокойствием, -тишина. Я давно ждал ее, эту спутницу моего одиночества. Цивилизация создала удивительную штуку – иллюзию барьера, стоит только отключить телевизор и не включать радио… как она приходит к тебе посреди ночи. Но это только первые мгновения, это эффект контраста: от слышимого к беззвучию.

· — Тот, кто подчинил чувства Разуму становится рабом судьбы. Только «я хочу» должно быть мотивом твоим, только воля, бытие которой приносит, наслаждение, только легкость и беззаботность должны заботить тебя, ибо все, что не делаешь ты, должно принадлежать только тебе и никому кроме тебя, даже если этим завладели многие. И, когда Оно придет к тебе и  позовет тебя за собою, ты познаешь цену, которую ты заплатил за страдания свои.
 

Человек — это кладбище
нереализованных возможностей
Ф. Ницше.
1
Когда Бог призвал Иван Ивановича к себе, то застал его за работой, в самый разгар рабочего дня, – он как раз принялся за новую пару сапог, надо было заменить каблучки на этой «французской» обувке бедного пролетария в юбке. Иван Иванович очень удивился, что умер так рано, ему было всего тридцать, но он уже выполнил «норму» – выучился, обзавелся семьей, стал мастером второго разряда, открыл свою маленькую мастерскую, зарабатывал приличные деньги, не будучи при этом «шкурой», отличался завидной честностью и не пил, чем особенно прославился среди мастерового люда; у всех, в общем, вызывал доверие и уважение.

 
ВЕСЫ БЕССМЕРТИЯ
 Ничто не приносит большей радости, чем откровение творчества. Ничто так не радует, как cхваченное мгновение истины, это мгновение слепой уверенности в своей правоте. Ничто так не облегчает, как свобода, принесенная решением вопросов, мучающих уже не один день, месяц, год. Ничто не поднимает на вершину гордости так, как это: открытие в тайниках своей души нужной двери нужным ключом. И чтобы ни говорили статики и психологи, в эти моменты творческой удачи, действительно, чертовски близок к тому, чтобы поверить в бога, особенно в своего Бога…

В любом случае мы должны  понимать, что  данный процесс носит не только технический характер, но и  оправдан с точки зрения  преемственности и замены тех или иных властных функций организации. Мы не можем точно определить сферу, в которой  должна развиваться власть и тем более не  можем определить целесообразность власти вне самой власти,

Тотемность, возможность организовать самое себя коллективом, появляется именно с воплощением в сознании принципов организации природы. Человек  перенимает бытие животных  из  перцепции внешнего бытия  животного и  понимания их, и уточняя их в самое себя как единого монолитного целого. Отсюда наши представления о коллективности, наши представления о том, что есть принцип  организации социума. Первоначальный человек, вообще человек,  будучи одинок перед миром  устроенным в отношении самое себя как форма гармонии однозначно обречен на копирование этого мира в области своего сознания, на структурирование мира природы в самое себя.

Власть это свойство энтелехии, возникающее в весьма хрупкой парадигме, которая называется социумом и  именно поэтому мы должны сказать о  носителях властности.  Для социума характерно  именно  то, что носителем властных функций является  человек и без него невозможна парадигма… для оркестра, например, целевой причиной которого является воспроизведение из бытия в возможности (ноты, представления о звучании) энтелехии музыки, сама  власть находится уже в  бытии в возможности, в том, как оно реализуемо в том каким ему должно быть…

Приписывание бытия в возможности за человеком ведет только к тому, что  понятие возможного и невозможного  сводится к вопросам личной воли личного сознания, а порой и личных аффектов  общественного бытия. Это, соответственно, вызывает только завышение самого  человека в той или иной ситуационной модели, при которой его бытие в возможности есть совокупность его перцепций в данной маске неперсонифицированным кругом лиц.