11.
Чудо театра жизненного.
Мир животного  только потому и может быть  определен  как игра,  что мы корреспондируем  восприятию  животного  проекцию признаков самих себя,  за вычетом  игровой атрибутики. Представьте себе  животное, обладающее  всей внешней  атрибутикой человеческого, — и механизмы  восприятия мира в нас сразу  реализуют в отношении данного животного  принципы встречности и  подобия, приводящие к тождественности и сопереживанию (некоторым достаточно и глаз  городской собаки). Если к этому  добавить соответствующие  деятельные формы организации, ситуационность -  наше  сознание  потеряет различие  между  ним и нами. 

 
7.
Притча
Однажды Случайный Ученик  Мудрости, имя которой никогда не называется в Долине Мертвых  Истин, а мирские  прозвища детей ее  всем известны, устал быть терзаемым своей  Вечной тенью- Сомнением. Он  разозлился  на нее  и бросил  в нее  камнем, но Сомнение  осталось, став еще  чернее  и всеобъемлюще. Тогда  ученик  спросил его: " Что хочешь ты от меня? Вечного знания  о сопутствии Черной Бездны Будущему Свету?

6.
О счастье.
Счастье незримо присутствует  в мотивации  любого действия, которое  мы осмысливаем. Нет более  размытого общего понятия- формы, чем счастье. Все стремятся быть счастливыми  настолько, что  говорят о способах его достижения, но не о самом  счастье.

 
5.
О дифференциации восприятия сущего.
Бытие как факт, как  свойство  непосредственно воспринимаемого дифференцировано  в отношении чувственности, более того вынесено за нее и  представляется всегда при должной доле абстрагированности от  вещно — конкретного как  данность и основание для вынесения суждения, бытие как некоторая заданность  в восприятии  сознания.
Так, например,  восприятие  чувственности в любви непосредственным образом  зависит от того,  участвует  ли субъект  в наблюдаемой  игре,  или  же он  вынесен  за ее  пределы  или является зрителем.

2.
Почему бы и нет?
Любая биологическая форма  обретает свое существование  в динамике, который наш язык связывает с понятием движения. С этой точки зрения  не существует различия  между  нами  людьми  и прочими предметами биосферы, вообще  всю  проблему  бытия  можно  свести  к  популярному  построению схемы мира и тогда  она отпадет сама  собой. 

§1
 
Биологическая жизнь существует  в движении.  Форма  этой  жизни  движение.  Оно в свою очередь  существует  в состоянии вечного запроса регулятора, исключающего  механическую конкуренцию за  время и пространство. Данным регулятором выступает игра. Игра разбивает  движение вообще  на отдельные формы, — законы биологической жизни, законы Игры.
 

 
 
За окном  белокурая стужа
Распустила лохмотья свои,
Я сижу и гляжу неуклюже
Как  проходят мирские деньки.
 
Тихо  люди по снегу плетуться,
Им давно предначертаны все их пути,
Только Разум мой  кошкою вьется,
Обходя все «Обязы» Судьбы.
 
Ветер стонет к пощаде взывая,
Снег сметает следы,
Все пройдет, медленно, не сопереживая,
И останутся лишь обходные Столбы.
20.01.2000г.

1.
 Был снова страшный месяц октябрь. Каждый октябрь я замирал с  предчувствием чего–то страшного, какого–то безвозвратного  поворота в своей судьбе. Обычно это начиналось с того, что я переставал радоваться  своей успешности.  Обычно, ближе к концу недели, что-то подсказывало, что все — тлен и суета, и годы летят слишком быстро. Мысль проскальзывала, не оставляя никаких следов, мимолетность.  Я уже несколько лет не придавал этому значения

Я любил быть услышанным. То, что заставляет более тонкие натуры  посвящать  себя театру или профессии. Купоны  познания, собственной значимости. Я любил быть понятым, услышанным и утонченно похваленным. В то время  я пребывал еще в юном возрасте и не думал найти себе вторую половину для сбора данных купонов, женщины воспринимались исключительно как атрибут веселья и форма удовлетворения мужских амбиций. В то время я еще верил в дружбу познания.

Когда в детстве ребенок  счастлив и спокоен, мир проходит рядом с ним, как калейдоскоп добрых чудовищ и прекрасных волшебников, когда нет- лики жизни иногда пристально  смотрят ему в лицо.
 
Это случилось, когда  мне было лет 6. Мы жили в самом обычном  советском дворе, в нем играли в домино, пили пиво, щелкали семечки добрые бабушки и хорошо, терпимо относились к детям. Мы часами играли с друзьями в полевайки, войны и так далее. Двор был магическим  местом собственности, он принадлежал только нам,  принадлежал безраздельно, абсолютно, ибо существовал  в таком  качестве  только для нас. Все было гармонично и так прекрасно. Деревья, старые лавочки, приветливые соседи и, конечно, такие же, как мы верящие в  собственность мира – дворовые животные, те же дети.